«Градус встречи»… или немного о «совпадении по травме»

Моим коллегам и друзьям посвящается.

Благодарю за помощь и вклад в осмыслении данной темы своих друзей и коллег: 

Пашкова Николая, 

Невзорову Татьяну,

Журавлеву Оксану, 

Кривцову Наталью, 

Еремину Ольгу, 

Петрову Наталью.

В последнее время все чаще в кругу коллег психологов удается услышать фразу «совпали по травме» или «не совпали по травме»… Среди друзей и клиентов не умолкают толки о поиске второй половины, когда и «понимаешь друг друга с полуслова и ругаться причин почти нет». И ведь приводят аргументы в пользу того, что с некоторыми людьми общение легче удается, а с другими все время приходится с непониманием сталкиваться…

Попробуем в этом разобраться. В целом, и первая и вторая фразы звучат не очень вкусно, поскольку в обеих присутствует слово «травма». А это всегда ассоциируется скорее с печальными событиями прошлого или настоящего чужой жизни или своей собственной. Первое словосочетание воспринимается оптимистичнее. Более здоровую и приятную окраску ему придает, конечно же, слово «совпали». И радость от этого возникает! И фантазия стремительно летит  к концу любой хорошей волшебной сказки – «И жили они долго и счастливо». Совпали – здорово, молодцы, нашли друг друга! Это счастье! И правда, счастье. Счастье встречи, совпадения… Но… все-таки больше вспоминаются истории невстреч, несовпадений, поиска. Поиска пары, себя в паре, согласия в паре. Именно с этим чаще всего приходят клиенты. Разные клиенты. Взрослые и не очень, порой совсем юные, но развитые не по годам, смелые и трусоватые, одаренные и очень интересные... И все, все хотят одного. Счастья дружить, счастья любить, счастья быть в паре, в семье, в группе.

В рамках данной статьи не хочется углубляться в теорию о том, какие бывают травмы, как формируется травма, и почему у разных людей в одинаковых условиях формируются разные реакции на вроде бы одно и то же травматическое событие. Точнее для одного индивида оно травматическое, а для другого оно таковым не является. Не буду говорить и о последствиях травмы в терминах ПТСР. Речь здесь не об этом, скорее о травмированной личности, у которой под воздействием травматического воздействия (острого или хронического) сформировался определенный набор смыслов, избеганий, верований, убеждений о себе и мире, о себе в мире и себе во взаимоотношениях с другими людьми. Это некий код, который, возможно, и мог бы выглядеть на языке программирования как набор единиц и нулей, но в рамках личности выглядит как характер, т.е. устойчивое сочетание определенного набора стереотипных реакций на определенные события. На любые другие события индивид может реагировать творчески, а вот на эти, особенные, напоминающие о травме, не может. Только так и никак иначе. Этот набор застывших форм реагирования формирует некий язык осмысления себя и организации своего опыта. Более того, индивид похожим образом пытается осмысливать опыт и других людей, сводя его к понятным для себя категориям, посредством знакомого нам всем, механизма проекции.

На практике это может выглядеть так. Приятеля некоего человека обрызгала машина. Человек, исходя из своего опыта, ожидает (проецирует), что тот  расстроится, будет стыдится себя облитым грязью, как это сделал бы он сам. Исходя из этих соображений, он заботливо подсовывает платочек приятелю, чтобы тот мог обтереться. А приятель, вместо того, чтобы с благодарностью принять  «дар», с криками возмущения хватает камень и замахивается в след уезжающей машине. И в общем, не испытывает ни тени стыда и неловкости. Кроме того, он вообще не очень понимает реакции индивида относительно достаточности манипуляций с платочком. И здесь, в момент встречи проекции первого участника сценки с восприятием реальности второго, в месте встречи этих двух разных реальностей и их несовпадении мы можем начать подозревать, что травмы то у них разные. И им нужно много сил приложить к тому, чтобы овладеть другим, отличным от родного, языком смыслообразования и мироощущения. Фактически это примерно так, как выучить иностранный язык. Сложно, непонятно и долго… Не совпали. Грустно... И тем сильнее грустно, чем больше первый человек тешил себя надеждой найти родную душу. Конечно, он может продолжать попытки, дружить, общаться, выходить замуж (если это девушка), совместно рожать детей, но совместность и быт будут складываться сложнее, учитывая их различия..

А вот с другим приятелем общение наладилось сразу. Стали сразу угадывать чувства друг друга,  ведут себя почти одинаково в аналогичных ситуациях и симпатии друг к другу в связи с этим больше. Вроде проекций хоть отбавляй, а другой только рад, еще и принимает с благодарностью. Вот он свой человек! Родной, никак не иначе! На одном языке ведь разговаривают! А если пообщаются подольше, то обнаружится, что и семейные истории близкие, вплоть до количества детей в семье, и порядок рождения совпадает, и базовые травмирующие отношения идентичные. Почти родня. Словно из одной семьи! Вот оно – совпадение по травме. Вот оно – счастье! К сожалению, такие счастливые совпадения крайне редки. И, если бы все браки и другие отношения строились на такой романтике, как «совпадении по травме» - их количество сильно сократилось бы, а вот процент разводов, вероятнее всего, остался бы прежним. Но об этом позже…

Именно с момента проецирования, первой попытки осмыслить опыт другого в собственных категориях, начинается самое интересное. Поскольку именно с началом проецирования мы предъявляем себя, свой характер и косвенно свою травму. Рискуем быть непонятыми, отвергнутыми, либо благодарно и тепло принятыми за своего.

В связи со сказанным выше, хочется оправдать проекцию. В последнее время за ней прочно закрепилось звание – механизма избегания и прерывания контакта. Я более склонна согласится с мнением Жан-Мари Робина о том, что само указание на проекцию и ее возврат клиенту скорее является прерыванием контакта, чем ее бытовое использование. Более того, проекция и есть форма контакта, причем максимально соответствующая травме, указывающая на нее, проявляющая ее для другого и приоткрывающая внутренний мир говорящего для встречи с другим. Вопрос в том, как встретит нас другой. Как правило, при «совпадении по травме» проецирование принимается благосклонно, тепло и благодарно, воспринимается, как любовь, забота и понимание. При «несовпадении по травме» те же самые слова и действия воспринимаются как нелюбовь, нежелание понять, попытка навязать свое и вызывают массу неприятных эмоций от злости до отвращения.

Мне не очень близки вариации «совпали по травме» и «не совпали по травме». Хотя они, конечно же, отражают суть явления и с этим трудно поспорить. Мне более близко выражение «градус встречи». Это понятие означает, что насыщенность встречи, ее полнота зависит не столько от способности говорить на одном языке априори, а скорее от обоюдного желания вложиться в ее создание. Обоюдное желание работать на встречу (навстречу!) во сто крат важнее, чем «совпадение по травме». Именно оно - истинная ценность, повод чтобы оставаться, сохранять и развивать отношения.

Исходя из этого, категорически не хочется мыслить близких и любимых в терминах травмировнности и прочих нозологических единиц. Поскольку далеко не все в наших встречах и невстречах решает травма. Хочется мыслить в терминах интереса, управляемого «градуса встречи», уважения к самобытности... И создать уже, наконец, собственный словарь-переводчик типовых реакций и мест встречи дорогих и близких людей.

Автор - Анна Лядова