Мы выбираем, нас выбирают… Как клиент выбирает терапевта?
Человек, столкнувшийся с необходимостью прохождения психотерапии, в процессе принятия решения часто задается вопросами, касающимися личности потенциального терапевта. Женат ли он/замужем ли она? Какая у него/нее семья? Какие увлечения? Он/а счастлив/а? Доволен/льна ли своей жизнью?
Нередко случается, что, даже опираясь на рекомендации авторитетных друзей и близких, клиенты интересуются частной жизнью терапевта, т.е. ориентируются в своем поиске не только на его репутацию и профессионализм, но и на человеческие качества и ценности. Эти обстоятельства, которые я не раз отмечала в личной практике, подтолкнули меня к размышлению на тему выбора терапевта клиентом.
Всего каких-то десять-пятнадцать лет назад, в условиях недостатка информации о возможностях психотерапии, клиентами, обращающимися за помощью, в основном были люди, страдающие от невротических или психосоматических нарушений. К терапевту шли те, для кого происходящие с ними процессы становились уже совершенно невыносимыми, это были люди, словно бы доведенные до последней черты. Устойчивым социальным стереотипом являлась позиция в духе «Я же не больной, зачем мне лечить голову?!» или «Я сам должен справиться с возникающими трудностями». В обществе негласно преобладало мнение: «Жили же как-то раньше люди без терапевтов», - и идея, что друзья, родные, близкие и «бытовая психотерапия» на кухне «за рюмочкой чая» вполне достаточны для разрешения личностных проблем и снятия напряжения.
Эти стереотипы являются естественной частью процесса развития психотерапевтической практики. Изначально психотерапия являлась методом лечения неврозов, и пациентами психоаналитиков были люди, страдающие фобиями, пищевыми нарушениями, параличом и т.д. Трудно себе представить, чтобы к Зигмунду Фрейду пришел пациент с запросом помочь ему разобраться в сложных отношениях, например, с сыном подросткового возраста или с просьбой помочь пережить кризис в супружеских отношениях. У истоков психоанализа стояли пациенты, которые, прежде всего, искали доктора для врачевания своей души и тела. И лишь по мере своего укоренения в общественной жизни Европы и США психотерапия перестала восприниматься как необходимость только для людей с ярко выраженными психическими или психосоматическими патологиями.
К счастью, за последнее десятилетие в нашей стране появилось множество информационных источников, из которых стало возможным понять, чем конкретно может помочь психотерапия, а также изучить различные психотерапевтические направления, методы и особенности работы этих направлений. На сегодняшний день можно отметить, что в общественном сознании укрепляется мысль, что психотерапия, как таковая, направлена не только на «лечение» или «исправление» каких-либо расстройств, а на развитие, обогащение и преображение. И, действительно, поскольку современная психотерапия помогает людям, которые сталкиваются с проблемами в семейных и межличностных отношениях, конфликтах, вопросах одиночества, поиска профессионального призвания и реализации, психического равновесия и самопознания, можно смело утверждать, что она является органичной составляющей личностного роста.
Одним из самых популярных современных психотерапевтических направлений является гештальт-терапия и это не случайно. Фредерик Перлз, основатель подхода, считал его эффективным не только для лечения больных. С самого начала (30-50гг прошлого столетия), гештальт-терапия была ориентирована на развитие личности, поддержание, укрепление и развитие осознавания и ответственности, на раскрытие собственных ресурсов человека и опоры на них. Иными словами, этот подход формировался для психически нормальных людей.
В дальнейшем границы гештальт-терапии динамично расширялись, охватывая множество жизненных аспектов. В современном, динамично развивающемся обществе, активные и заинтересованные люди обращаются за помощью не для того, чтобы «излечиться от болезней». Все чаще мотивом для обращения к гештальт-терапевту служит желание научиться чему-то новому: определить свои интересы, повысить самооценку, наладить межличностные отношения, получать удовольствие от жизни, научиться теплым и искренним отношениям, осознавать свои желания и реализовывать их, преодолевать кризисы, внутренние затруднения и конфликты. Клиенты терапевта интересуются жизненно важными для них вопросами: «Как жить в настоящем?», «Как полюбить себя и жизнь?», «Как раскрыть свою индивидуальность?» и т.п.
Сталкиваясь со сложностями в отношениях, неуверенностью и растерянностью, клиенты, чаще всего, хотят просто перестать страдать. Необходимость изменений ими осознается, но то, какие именно нужно предпринимать попытки и в каком направлении, остается неясным. По своей сути и само обращение за помощью к психотерапевту является риском и путешествием в неизвестность. Поэтому поиск хотя бы каких-то ориентиров и опор является нормальной человеческой реакцией в условиях полной неизвестности предстоящей терапии и ее прогноза.
Можно предположить, что именно поэтому клиент первоначально ищет модель, по которой ему предстоит меняться или учиться. Не имея четких представлений о том, как может происходить его трансформация, клиент интуитивно опирается на простое и логичное умозаключение: если терапевт, к которому я иду, по-человечески счастлив, то и я смогу научиться быть счастливым.
Таким образом, клиент интуитивно понимает, что, коль скоро вопрос стоит не в устранении патологий, а в улучшении качества жизни, то живой человеческий пример является куда более важным, чем набор сухих профессиональных приемов и инструментов. Эта логика особенно актуальна для гештальт-терапии, так как ее инструментом является не абстрактная методика, а межличностный контакт и, как прямое следствие, личность терапевта. Опираясь на свои человеческие качества, через «Я-Ты» диалог в режиме «здесь-и-сейчас», гештальт-терапевт выстраивает с клиентом отношения. Своей вовлеченностью в поле этих отношений гештальт-терапевт создает благодатную почву для роста и развития клиента.
Интересно, что данная специфика проявляется и в групповых процессах в рамках гештальт-подхода. Так например, в июне этого года в рамках обучающей программы ВШГТ, командой Самарского региона мы проводили модуль, посвященный творческим методам в гештальт-терапии (в пансионате). Погодные условия нас подвели, все три дня внезапно начинался и шел дождь. Чтобы не нарушать процесс профессиональной подготовки, нам с коллегами по ходу проведения группы приходилось подстраиваться: то объединяться, то разбиваться на маленькие группы, постоянно о чем-то договариваясь друг с другом. Мы получили много удовольствия от слаженности и творческой организации нашей совместной работы. Наблюдая за нами участники программ сделали свой вывод: «Вы такие разные и вообще не похожи друг на друга. И одновременно такие дружные! Как у вас это получается?»
Они были правы - несмотря на то, что нас коллегиально объединяет гештальт-терапия, мы все остаемся очень разными. И именно это богатство и разнообразие внутренних миров отдельных терапевтов прекрасно отвечает на вопрос выбора клиентом «нужного» гештальт-терапевта. Работая в гештальт-подходе, мы замечаем, что личностные и человеческие особенности, к которым интуитивно обращается клиент в своем поиске, являются доминирующими и определяющими качество будущего контакта «терапевт-клиент» и проистекающих из него изменений.
Автор: Лилия Фараджева