Про нарциссизм, обычность и любовь

В другом можно увидеть только две вещи: 

то, что в себе признаешь и то, что нет.

Подлинная встреча – это встреча двух обычностей.

Набираю текст названия и ловлю себя на мысли, что невольно прислушиваюсь к звучанию этих слов во мне… Чем они отзываются, как живут рядом друг с другом…

Нарциссизм для меня скорее наполнен драматизмом, пафосом, нарочитой яркостью и противоречивостью, фейерверком детского всемогущества с внезапным падением в пропасть одиночества… Холод величия, искусство обольщения, аромат дорогого виски и сумасбродного бренди… и где-то на другом конце, опустошенность, обманутость, брошенность…

Обычность – на первый взгляд – пресна, сера, похожа на бескрайнюю унылую пустыню… Она не так ярка и сочна на фоне гротескного величия и драматизма нарциссизма. Но, если позволить себе остаться и прислушаться к ее ровному шепчущему течению... Что тогда?… Тогда медленно и робко, сначала почти не слышно, но все громче и настойчивей в ней начинают звучать голоса... Женские, мужские, детские…Знакомые и интригующие чужие. Они такие разные! Вот низкий грудной голос, явно мужской! А этот нежный, вкрадчиво-заискивающий, похож на лист мать-и-мачехи… Другой - игривый и такой пряный, чарующий, а тот - такой рваный и надрывистый, что невольно становится страшно... И за каждым из них, таким разным и по-своему интересным не менее разные жизни… Чуть погодя, тихо, словно на цыпочках, вкрадывается радость прикосновений и объятий… Маленькие ручки, ручки побольше, нежные и грубоватые, совсем невесомые и тяжелые… И тоже такие разные! Затем, словно заждавшись, бурной толпой врываются и спорят за первенство - аромат борща и  свежезаваренного чая на домашней кухне, чарующий запах духов от любимого человека, предвкушениее ожидания гостей и запах ванили свежеиспеченного яблочного пирога… За ними влетают, звеня и поругиваясь, вечерние посиделки за настольной игрой с друзьями, детские простуды, градусники и мокрые штанишки... Так много разных, любимых и приятных обычностей! Столько обычных чудес, если только остаться… Не сбегать! Прислушаться…

Любовь… Пожалуй, для меня есть два различных ее варианта, часто представляющихся одним и обязательным…

Первый вариант – любовь-страсть, поглощающая, контролирующая и властная; излишне романтизированная обществом, и поэтому эффектная и притягательная; демонстративная и жадная до публичности, красоты и новизны. Такая кратковременная любовь-вспышка, любовь-экстаз, обладание, любовь-приманка. Красиво, ярко, и только поначалу вкусно… Следом - обесценивание, разочарование, и как предательство - пресность будней... По сути, это скорее страх любви маскируемый псевдолюбовью... «Я люблю, посмотрите на меня, я нормален! Я умею красиво любить! Завидуйте!»

Второй вариант – тихая, совершенно обычная любовь-свобода, вырастающая из обычности, питаемая обычностью, ее принятием в себе и в партнере. Обычная – поэтому свободная. Вне рамок грандиозности и соответствия стандартам. Такая любовь не нуждается в публичности, скорее бежит от нее. Она для двоих, она интимна. В ней можно не считать количество секса, объятий и поцелуев, в ней можно попросить, не обязательно получить и пережить это, в ней есть границы, границы личного и дозволенного. В ней есть ссоры и непонимание, далеко не всегда заканчивающиеся извинениями… В ней не ярко, редко романтично, но очень комфортно для жизни… долгой совместной жизни.

Для иллюстрации, позволяющей собрать вместе все три обозначенных компонента, выберу небезызвестную сказку «Красавица и чудовище».

Сказка красивая, завораживающая и очень жизненная. О предистории сказки можно только догадываться. Мы знаем, что на принца было наложено заклятие по неизвестным нам причинам или более или менее известным в разных ее вариантах. Итак, если сказка  о нарциссизме, то можно предположить, что принц был не так уж и прекрасен, по крайней мере, характером, раз его решила «перевоспитать» или «исцелить» от недуга некая ведьма. Она явно понимала, что принц идет не туда, и выбирает не тех, перебирая и обесценивая избранницу за избранницей. «Недостаточно красива, недостаточно умна, недостаточно состоятельна, не знатного рода». В общем, от этого, видимо, устали все, и делегировали фее-крестной, а не какой-нибудь там ведьме, внести поправку в сценарий принца. Фея-крестная, будучи умной женщиной, придумала план, который по ее смелому представлению, излечит их принца и спасет королевство, сделав его более или менее обычным и человечным.

Далее она накладывает заклятие, превращает принца в Чудовище, лишает его подданных и прислуги. Отныне никто не может восторгаться им, льстить и угождать, как и обслуживать его потребности. В экранизации сказки видно, что зеркала завешаны (видимо самим Чудовищем). Иными словами, ему предлагается найти красоту внутри себя, перестать питаться другими, и наполнить себя самому. «И только искренняя любовь красавицы за его доброе сердце способна снять заклятие» - такой вывод мы делаем из сказки.

Итак, принц-Чудовище вынужден начать добывать себе пропитание, развлекать себя самостоятельно, проживать ужас одиночества, незаметности и покинутости в уединенном замке, к которому и дороги-то не ведут. Годы одиночества, видимо, делают свое дело, часть пути пройдено и принц готов к следующему шагу - встрече с человеком. Ему нужно  предстать перед ним в своем неприглядном обличии, вынести отвержение, устоять в выдвигаемых другим границах, почувствовать свою нужду в другом человеке, значимость его для себя и, в конечном итоге, полюбить его, вызвав ответные чувства. За время затворничества и попыток выстроить отношения с Красавицей приоритеты принца меняются. Отношения встают во главу угла, отодвигая на задний план всю прежнюю напыщенность. Все богатства замка отходят на второй план, ведь все это не важно без присутствия другого.

Девушка, призванная «исцелить» принца, выбирается автором самая обычная - добрая, домашняя, любящая, видящая истинную ценность человеческих отношений. Вспоминается и другая сказка – «Аленький цветочек» с главной героиней Настенькой. Покорная, ласковая, тихая и скромная девушка. Такую, совсем обычную и домашнюю, прежний принц ни за что бы не заметил раньше. Она оказалась бы слишком обычной и скучной для него... Но только такая девушка, смогла бы пожертвовать собой ради другого и попасть в замок. А там разглядеть в Чудовище его человеческую обычность и полюбить его…

Если рассматривать феномен нарциссизма в качестве симптома с его двумя полярными точками временной фиксации – грандиозности и ничтожества, то в терапии, при раскачивании этого маятника от грандиозности к ничтожеству и обратно,  неизбежно встает вопрос, что же между? Что там между грандиозностью с ее гордостью и жгучим стыдом по поводу собственной ничтожности?

Но может быть, примирить две яркие противоположности удастся обычности? Но обычность (в понимании нарцисса – серость) совсем не тот вариант, который привыкли рассматривать для себя нарциссы. Жгучая невозможность для нарцисса стать как все, слиться, потеряться, раствориться и утонуть в море заурядности. Это очень страшно! Так страшно, что лучше цепляться за что угодно и кого-угодно, но только чтобы держаться на плаву. А для этого все средства хороши! Если красивые средства не доступны, то отвратительные годятся тоже. Во славу публичности. Пусть ненавидят и восторгаются, любят и осуждают, но не забывают! Забвение худшее из зол! Забвение – смерть.

Но и жизнью это не назовешь… это более или менее удачная пародия на жизнь, пародия на семью, пародия на любовь… Игра в яркую жизнь… И так, как не все участники, избранные на главные роли,  готовы стать марионетками во славу нарцисса, то их состав время от времени приходится обновлять ничего не ведающими новичками… Но и они со временим начинают понимать, что живут не своей жизнью, а используются для поддержания самооценки партнера. И все по кругу, все заново... Поиск, флирт, очарование, ухаживания, а потом очередное обесценивание, разочарование и  расставание.

Итак, чего же не хватает нарциссу, чтобы начать жить полной жизнью? Как начать проживать подлинную жизнь, к которой он жадно стремиться и бежит одновременно? Возможно, путем принятия в себе своей обычности и заурядности, через обретение способности разделить с человечеством общие ценности, признания в себе наличия грехов и приобретения права на ошибку. Принять себя, наконец!

Следом за принятием своей человеческой греховной сущности, за обретением права не быть совершенным и, не ожидая совершенства от других, у нарцисса появляется шанс полюбить другого. Полюбить по-настоящему. И в такой любви не будет места помпезности, но будет глубина; не будет пафоса, но будет мягкий шарм. Любовь – заботу, любовь-принятие – вот, что получит нарцисс, рискнув и сделав шаг навстречу своему страху стать обычным.

Само понятие «принятие» – очень широкое. Его суть - это любовь, любовь к ближнему. Принятие может не сопровождаться действием (выражением любви). Не всегда выбор нарцисса будет встречен благосклонно. И не всегда он будет взаимен. Тогда в обретенной любви нет действий, есть принятие. Принятие пути, выбора другого, а также принятие собственной отверженности, принятие не случившегося. И,. конечно, тут возникает масса других чувств – праведная злость и негодование, досада на себя, обида на того, кого любят – но это не главные чувства. Доминирует любовь-принятие ценности выбора другого. Без возможности обмена действиями любви.

А есть и другая любовь – со свободными руками – любовь-принятие-действие. Это самая счастливая наполняющая, исцеляющая и желаемая возможность, которая может быть только дарована Творцом. Это живая вода отношений, питательная среда и бережный уход. Любовь-принятие-действие не имеет ничего общего с позволением себя любить. Это активное со-действие и со-творчество, а так же активный вклад и взаимообмен.

Оглядываясь на свой клиентский путь в терапии, принимая на терапию новых клиентов, я невольно прихожу к выводу о том, что психотерапия – это не только умение быть живым, это путь к любви. Путь принятия и любви к себе и через себя к другому. Путь через позволение быть разным и себе, и партнеру, через умение горевать, оплакивать, стыдится, смущаться, по-детски волноваться и радоваться, позволять себе быть в присутствии партнера, через открытость и близость и риск быть раненым в близости.

Эта тема внезапно для меня всколыхнулась с новой силой в недавней терапевтической сессии. Неожиданно для самой себя, в беседе с клиенткой я обнаружила, что перестала бороться и настаивать любить меня так, как нужно мне, а стала позволять любить так, как могут они – другие, близкие и дорогие мне люди. Часто не так, как я люблю и показываю это, а так как могут они. И тогда в действиях любви любимые и близкие мне люди могут позволить себе присутствовать целиком, всей своей сутью. По таким действиям любви скучаешь… В них влюбляешься, очаровываешься  и любишь…

Автор:  Анна Лядова