Сказка про Этажерку сопротивлений
В кабинете одного терапевта стояла старинная напольная этажерка с витиеватой резьбой на консоли. Она была сделана из замечательного красного дерева и уже много лет величественно возвышалась над рабочим столом, покоясь на фигурных бронзовых ножках. Все её пять полок были сплошь заставлены умными книгами. Этажерка водила с книгами давнюю дружбу и часто беседовала с ними по ночам, пространно рассуждая о тонкостях психотерапии и о сессиях, которые случались в кабинете.
Однажды одна из полок этажерки подломилась, и хозяину кабинета посоветовали отправить ее на реставрацию. Услышав незнакомое, и оттого страшное слово - «реставрация», этажерка замерла от испуга, да так и простояла, замерев, до вечера.
Когда терапевт, закончив работу, погасил свет и вышел из кабинета, этажерка вдруг заскрипела и задышала так, что все ее полки пошли ходуном, а некоторые книжки от неожиданности попадали на пол. И тут этажерку словно «прорвало» – кряхтя и поскрипывая, она вдруг начала многословно рассказывать одну за другой клиентские истории, когда-то услышанные в стенах этого кабинета.
Книги опешили. Все эти истории они слышали, знали и помнили не хуже самой этажерки. Но она говорила и говорила, и этот поток речи смог остановить только весьма уважаемый всеми жителями кабинета увесистый первый том Зигмунда Фрэйда.
«Что с тобой?» - встревожено спросил он.
Словно очнувшись от словесного бреда, этажерка помолчала, а затем задумчиво произнесла: «Нахлынуло что-то... сама не понимаю».
«Дефлексия в чистом виде», - мудро изрекла Книга Польстеров.
«И какое чувство забалтываем?» - невинно поинтересовался учебник по гештальт-терапии. Этажерка угрюмо молчала, чувствуя, как наливаются тяжестью её фигурные бронзовые ножки. «Я злюсь. Злюсь на себя. Столько лет верой и правдой отслужила. А он меня отправляет…Тупая, наивная деревяшка, как я могла ему довериться! Лучше бы сразу упала и…»,- запричитала она.
«Понятно. Ретрофлексия»,- авторитетно констатировал психологический словарь и выразительно посмотрел на шесть книг Перлза, блестевших обложками на первой полке.
«Да, на себя злиться безопасно», - задумчиво изрекла разноцветная энциклопедия. «А на кого бы ты упала?». «Да на терапевта, на кого же еще!» - яростно выпалила этажерка. «Это он, точно он во всем виноват! Нагрузил меня так, что ножки подламываются, не говоря уж о полках! Вечно занят своими клиентами, а с меня и пыль некогда смахнуть, и полиролью меня некогда натереть, вон ссохлась вся! Развалил он меня!»
«Проекция», - едко заметил хиленький сборник терапевтических статей с третьей полки.
«Ах, проекция?! Ну и пожалуйста! …Ладно. Я сама знаю, что старая стала и за собой не слежу!» - терзалась этажерка, отчаянно раскачиваясь из стороны в сторону на своих бронзовых ножках. «Никому, никому я теперь не нужна! Я - старая рухлядь!»
«Обесценивание»,- прошелестел из темного угла пожелтевший от времени фолиант Лао-Цзы.
«А как же я без вас буду теперь?!» - этажерка вдруг вспомнила про книги. «И без наших полуночных бесед, без сессий, без этого кабинета?!» Она тяжело вздохнула. «Я ж с этим кабинетом слилась почти в единое целое. Вросла в него, словно дерево в землю. А уж о терапевте и говорить нечего, я без него своей жизни не мыслю».
«Слиянье душ, сплетенье тел.. и я - твоя, вся без остатка», - трагилирично прогундосил томик сексуальной психотерапии, задвинутый за лавандовую экебану на верхней полке.
И тут заговорил молчавший до этого дневник терапевта, который лежал на столе.
«Во мне сегодня появилась новая запись» - многозначительно сказал он.
«Какая?» - хором спросили книги и этажерка.
«Чинят старую мебель. Антиквариат - реставрируют», - медленно и торжественно продекларировал дневник. И, обращаясь к этажерке, спросил: «Ты знаешь, что такое антиквариат?»
Не дожидаясь её ответа, разноцветная энциклопедия заученно оттарабанила: «Антиквариат — художественно-исторический термин, применяемый для описания различных категорий старинных вещей, имеющих значительную ценность».
Тут до этажерки дошло, что она, утонув в своих переживаниях, до сих пор не спросила у многоуважаемых книг значение непонятного ей слова «реставрация». Но теперь это было уже не нужно.
«Если меня - на реставрацию, значит, я – значительная ценность. Так вот оно что! Меня не в вечную ссылку отправляют, как старую рухлядь. А как антиквариат – на реставрацию! На восстановление, стало быть», - догадалась она.
«Чего вы её чужими интроектами кормите?» - недовольно пробурчала с галёрки потрепанная монография по психологии. «Мало ли что он там в своих тетрадках пишет».
«Терапевт плохого не напишет», - отрезала Этажерка.
И, вздохнув, тихо добавила: «И чего я сопротивляюсь? Пусть ремонти.., ой, реставрируют. Давно я нуждаюсь в заботе и внимании. Только даже сама себе не признавалась в этом».
Книги одобрительно закивали, а учебник по гештальт-терапии восхищенно добавил: «Да ты у нас не просто этажерка, а самая настоящая «Этажерка сопротивлений»!
С тех пор жители кабинета так её и называли - этажерка сопротивлений.
Автор: Захарова Ирина